И МУЗЫКА ЛИЛАСЬ...

Элла ЖЕЖЕЛЛА

Был в моей жизни  момент, когда я  понимала, что если не умру сейчас, то... придётся жить. Причем плохо. Я перестану чувствовать. 

Сначала стану переживать, потом, по истечении времени, когда мне станет все равно на самом деле, смогу  вспоминать с легкой горчинкой в сердце: «Ах, как я умела чувствовать! Жаль, что первая любовь оказалась последней, и мое сердце навеки остыло!».

Я пошла с подружкой на концерт, чтобы  отвлечься от безответной, страшно сказать, любви.  Тогда мне нравился одноклассник.  Я задавалась серьезным вопросом – «действительно ли влюблена или хочу, чтобы он в меня влюбился? То есть, потешить свое самолюбие?». Ведь ИСТИННОЕ чувство должно быть очищено от всего мелкого, наносного.  Мне хотелось, чтобы чувство это было светлым и чистым. Неразделенность жгла, а чувство гордости за себя, любимую, давало понять, что моя любовь так называемая - как раз и есть нечто мелкое, наносное. Всего лишь сип  уязвленного самолюбия.

Моя подруга, глядя на сцену, говорила о том, что и сама могла бы выступать на этом концерте от театра – студии... допустим,  «Ритм», в которую она ходила, но, увы – несмыкание связок.

Половина концерта – попсовые песни. Вторая – выступление дочери хозяйки театра-студии «Ритм», которое предварял длинный рассказ об ее огромном таланте.

-Достало, в самом деле! – высказалась моя подруга.  У неё было такое выражение лица, словно она хотела сказать «о», но тут её замкнуло.

-А ты что, завидуешь? -  парнишка, сидевший рядом со мной, презрительно выгнул губы.

- Ха! Еще чего! Конечно, нет! Просто это как-то... нескромно – посвящать половину концерта восхвалению  собственной дочери!

-Сначала сама добейся чего-нибудь, а потом про других говори, поняла?

-Ну, извини, - родиться дочерью руководительницы «Ритма» я уже не смогу, - усмехнулась подруга.

- Ужас! Что за люди! - парнишка  отвернулся.

-Наверное, он - поклонник этой девчонки, - предположила я шепотом.

-Ну, ты сказанула! Да кому она нужна – «поклонник»!  Это ее брат, - просветила подруга. – У этой дуры не может быть почитателей, кроме её семейки! 

-А-а-а…Ясно.

Третью половину концерта открыло выступление тетеньки в синем бархатном платье.  Когда она затянула первые строчки романса, у меня заболели все зубы сразу, и я почти физически почувствовала, как замерло время.Я повернулась к подруге:

-Сколько эта нудотина продлится? 

- Да ты что, она хорошо поет! – обиделась за певицу моя подруга. -  У нее такой чистый голос.

Я перевела взгляд на сцену.  Всего одна фраза  – «зачем меня любимой называл, и целовал дрожащие ресницы...» полоснула так неожиданно остро, что  стало трудно дышать, а глаза налились слезами.

Нет, одноклассник никогда не называл меня любимой, и, тем более, не целовал.  Я вообще ему не нравилась. И все равно было в этой фразе что-то близкое, и в то же время, неиспытанное.

Да, есть в мире что-то несоизмеримо большее, чем размышлизмы о суетности бытия. Нечто  по-настоящему прекрасное- вдруг поняла я..

Романс закончился. Подруга поднялась, зааплодировала. За ней – остальные. Это был короткий миг ее триумфа -  несколько секунд, подругу видели все в зале.Для того она, собственно, и встала.

-Ты чего? - она опустилась рядом со мной, блестя глазами.

-Романс понравился, - просто ответила я.

- Мне тоже. Очень.

-Талант, - согласился сын руководительницы «Ритма».

Я была счастлива. Не знаю, отчего, почему... 

 Впрочем, какая разница? ..